Степ by степ.Дата и время зачётные: 26.06.2010, 06:12 – 20:30
Расстояние зачётное (от объездной до объездной): 128.2 км, средняя скорость 16.0 км/ч.
Нитка: Донецк – Харцызск – Ольховское вдхр. – Зугрэс – Певчее – Рус.Орловка – Покровка – Иловайск – Донецк.
Фотографии: тут.
Де твої межі і де твій початок?
В чім твоя велич і в чім таїна?Б. Мозолевський, «Степ»Всё, что нам нужно – у нас уже есть. Жадность же шепчет, что лучшее - далеко и дорого

. Может стоит оглянуться? Вот, например, велосипед и прекрасный донецкий край. Широкая степь и глубокие балки, море цветов и свежая прохлада, древние курганы и бескрайнее небо. У каждого есть место, где он родился или вырос. Место, которое влечёт и не оставляет равнодушным. Так и я, сколько бы ни ездил, сколько бы ни писал или рассказывал – пью и не напьюсь от жажды: этих степей и байраков, забытых троп и неявных дорог, высоких могил и седеющих скал. Наступает время, когда счастьем хочется поделиться. Такова, по сути, и была главная цель поездки.
Всемером отчалили. Андрей (AndreyM) лидирует, я в замыкании. 25 км до рынка на микрорайоне в Харцызске прошли со средней 24.6. На подъезде открывается панорама на Липовый лес, уходящий балкой, далёкие шахты и близкие степи. День уже дышит щедрым летним солнцем. Меняемся с Андреем местами в группе. Спустя километр сворачиваем у памятника самолёту. Он напоминает, что в большом Харцызске шесть Героев Советского Союза, пять из которых – лётчики. Тенистым сосняком выходим к роднику. Виталий (Vitaly), коренной харцызяка, рассказывает немного о городе. Вспоминаем, что городской парк носит имя А.П. Чехова. Я говорил, что об этих краях уже достаточно писал и рассказывал:
и о харцызяках, и о Чехове, но не могу удержаться от этого вновь и вновь. Вода в роднике приятная и холодная, трава отряхивает утреннюю росу. Проехав немного берегом городского пруда, выходим на Липовку. За нею пересекаем старую брусчатку. Когда-то один из славного казацкого рода Иловайских, что жил в Зуевке, мостил дорогу из Зуевки на Харцызск. Её следы прекрасно сохранились на серпантине при въезде в посёлок у лагеря «Спутник». В Зуевке было одно из родовых поместий Иловайских, также имели они собственность и в слободе Макеевке и в Троицко-Харцызске...
Грунтами вышли на Горное. От бывшей шахты «Коммунист» спускаемся на грунт лёгким даунхилом по теряющемуся в траве следу грунтовки. Отсюда можно увидеть и Ханжонковское водохранилище на р. Крынке и Ольховское на р. Ольховой. Катимся на поляну у переката. Затем выходим на сланцевый спуск к мостику. Ещё в начале года он был узким металлическим желобом. Теперь тут деревянная кладка. Возможно, мостик, вынесший десятки лет, постигла участь железобетонных столбов, разбитых на металлолом. Крынка, упираясь в скальник, делает несколько поворотов едва не под прямым углом. Когда-то она была такая чистая, что воду можно было пить прямо из реки, как из криницы – отсюда и название. По хорошей традиции берега рек и ручьёв засаживали вербами. Здешние – просто великаны. К сожалению, рукотворные пожары не смотрят на возраст, хоть ты верба, хоть дуб.
Отъехав от реки, вдыхаем робкий степной аромат. Взгляд назад поднимается на кручу, где растут опоры подстанции Харцызская-330. Заправившись в известном роднике, выходим к макушке Зуевского скалодрома. Долгое время директором скалодрома был наш земляк, альпинист, заслуженный МС СССР, МСМК, Михаил Туркевич. В ходе советской экспедиции Эверест-1982 он, вместе с Сергеем Бершовым, совершил первое ночное восхождение на вершину. Внизу скальная кромка опоясана лесом. В годы, когда склалодром был только организован (Туркевич среди инициаторов), альпинисты высадили здесь деревья – хорошая память. Теперь тут проводятся соревнования «Памяти Михаила Туркевича»
Окрестные скалы – часть выпирающего Донецкого кряжа. Желая охладиться в питьевом Ольховском водохранилище, спускаемся к берегу. Однако вода тут густая и мутно-зелёная, купание отменяем. Впервые вижу здесь такое. Вновь поднимаемся, чтобы сойти по каменной ступеньке к нижней тропе. Снизу проходим вдоль альпстоянок, поглядывая на трассы от крутых минусов до беговушек. Затопленную часть тропы обходим сланцевым выходом. Тут получаем братскую помощь от альпинёров в виде иголки и нитки, дабы Сергей (Bear) смог залатать велоформу. Переход вброд слива из водохранилища вызвал море смеха, натруженные ноги ступают по скользкому дну. Отсюда достойный апхил к бетонке. Миша (Leo Gris) показал неплохую технику. С вершины прекрасная панорама на скалы, дамбу, крынские петли. Всплывает легенда про Зуя и Харцыза. А какая легенда без тайн? Помню, мальчишками шарили местные горы в надежде найти клад, оставленный Зуем. Также всплывает в памяти, как одноклассники угоняли ночью лошадей в Зуевке, чтобы просто покататься. А ведь ещё Иловайский держал тут конезавод ,где разводили чистокровных английских верховых лошадей.
Солнце подгоняет. У о.п. Зуевский останавливаемся на памятнике жертвам экотеррора. Здесь, среди прочего, сооружение-памятка о рукотворном ядерном взрыве в шахте Юнком под Енакиево 16 сентября 1979 года. Тогда по стране прокатились подобные взрывы от Казахстана до Ямала и Кольского. Место одного такого мне пришлось увидеть, а о другом рассказал случайный свидетель, выживший после этого. Не зная, что такое на практике лучевая болезнь, каких только диагнозов тогда не ставили. Стоит сказать, что сам памятный комплекс создан здешним энтузиастом. Когда-то на большом щите было описание местных экологических проблем, теперь на одной стороне щита появилась надпись, что нынче это территория РЛП «Зуевский». В Юнкомовском взрыве была якобы благородная цель – снижение опасности выбросов газа, закончилось же всё не так радужно.
Чтобы не тарахтеть бетонкой, движемся параллельным грунтом вдоль диких черешен. Метрах в трёхстах зеленеет первый сегодняшний курган. Неподалёку и новые могилы. Мысленно приветствую отца, чей прах лежит в этой земле… Совсем близко 330-метровая труба и две градирни по 120 м. Ещё в памяти Богдановское Поле, некогда бывшее здесь. Оно дарило первые подснежники. Подойдя почти вплотную к ГРЭС-2, решаю немного упростить маршрут, чтобы дополнительно зарядиться водой. Долгим спуском выходим к бывшему щебзаводскому клубу и библиотеке, а нынче магазину, кабаку и бане. В тени за столом пара ещё со вчера весёлых земляков - демон Алкоголь пускает корни тут с давних пор. От них узнали новость, что путь нам может перекрыть свежая копанка.
Продолжаем спуск к 40-метровой водонапорной башне из дикого камня. Она и сейчас впечатляет. Строили её пленные итальянцы. И не только её: до сих пор работает хлебный завод, а в окрестных бараках ещё живут. Похоронены пленные близ самой башни – ни могилы, ни креста… Пацанами в страхе взбирались наверх, чтобы запустить планеры или хотя бы просто кирпич, превращавшийся в горстку пыли при падении. А вид оттуда… Ниже - ещё более крутой спуск к старой ТЭЦ и реке, но нам туда не надо. Грунтовкой вьёмся вдоль жд полотна, трассированного когда-то царскими инженерами. Над туннелем надпись: 1943. Совсем рядом моя родная восьмилетняя школа, самая старая в городе, имени Зои Космодемьянской. В войну здание служило конюшней. Когда тут ещё не было пятиэтажек, а стояли останки сооружений тех же итальянских мастеров, мы убегали из школы, чтоб никто не увидел – учиться курить

. То ли в первом, то ли во втором классе – не помню. Помню, что начинали мы с Ligeros’a от дедушки Кастро: ну и дым был, не понравилось мне, короче

.
Грызли Донецкий кряж взрыватели и буры. Движемся у руин щебёночного завода, невдалеке от камнедробилок, куда свозили камень с Орлово-щебзаводских каменных карьеров, зияющих голубыми зеркалами. Пройдя над глубокой балкой Скелевой, тропой и степью выходим на край одного из карьеров. Вода год от года прибывает. От этого стены кажутся чуть ниже, но всё-равно высоки. С осторожностью и благоразумием движемся по самому краю, от сантиметров до метра у обрыва. Часть решили пройти. Тем не менее, чувствуешь себя птицей. Далее действительно слышим грохот и видим пыльное марево. Успеваем выехать на отколотую каменную скибу над голубой гладью. Здесь ты на грани стихий, когда в сердце вихрь поднимает дух вверх. Даже свежая копанка не испортила настроение. Хоть тут и работают по-серьёзному: бурят каменные пласты, извлекая уголь. Дорога превращается в тропу, тропа – в направление к дальней кромке. Здесь по легенде снова крупноступенчатый спуск по скальнику. Андрей высокий и крепкий, он организовывает цепочку по спуску велосипедов. Пройдя каменными россыпями, устраиваемся на берегу Будённовского карьера. Когда-то я ездил сюда на рыбалку, с дочкой на раме и брезентовым «пионерским» рюкзачком за плечами. Тогда воды было метра на четыре ниже, а на «Стартоне» были приклеены трубки.
Теперь же вода не менее чистая, но по берегам много мусора после отдыхающих. Пока тут почти никого нет, наслаждаемся прохладой прозрачной воды. Отплыв на глубину метров в десять, выстраиваемся в круг и ведём мужские разговоры. Андрюха замечает, что мы, как в мужики в бане. Громко смеемся, эхо разносит смех по высоким стенам. На берегу лакомимся терпкой дикой черешней. Отъехав почти километр, я обнаруживаю, что забыл фотоаппарат, пришлось метнуться и найти. А заодно и вынуть шип из покрышки камеры. У точки 170.1 показываю окрест и намечаю нашу следующую промежуточную точку: 212.4. Только, чтоб туда подняться, сперва нужно спуститься метров на 40 вниз – в живописную Певчую балку. Делаю инструктаж и следую хорошо мне известному даунхильному направлению. Но и на старуху бывает проруха: клюю носом и взлетаю через руль, упершись в сухой ручей, закрытый высокой травой. Влажная весна и Солнце влили столько сил в буйное зело, что в этом году просто праздник. Собравшись вместе на каменном пятачке, определяю направление в сторону спуска, прыгающего зигзагом по каменным ступеням. Осторожно спускаемся в лес. Здесь, будто кондиционер – влага и прохлада, рядом струится прозрачный ручей. Трава крепчает: за чертополохами-будяками, вехом и крапивой ничего не видать, иду по приборам, проявляя всё, на что способен, в рулёжке. Извиваясь между высокими стеблями-стволами, как вьюн на сковородке, радуюсь, что у меня узкий руль и на нём нет рожек. Тут каждый метр в радость, хоть крапива и щекочет по самые плечи.
Въехав в Певчее, останавливаемся у ветхого, едва живущего дома. Здесь верой и правдой служит старый колодец. Сейчас он как чудо. Подъём проглатывает сначала грунтовку, затем тропу, а затем и нас самих. Казалось – тут всего-то несколько процентов, а без 1:1 не поедешь. Степь обнимает цветом и запахом. После страшных пожарищ сюда возвращается жизнь. Наконец выходим на дорогу, делаем короткую остановку на портретную фотосессию. А дальше – вперёд и вверх, никаких грунтовок, только живая степь, проникающая через каждую пору. Наконец курган, сейчас он не дремлет – поёт. Ромашки, тысячелистник, зверобой, чабрец, полынь и еще целое море трав и цветов колышет степь. Кто-то назвал нас Диким Полем. В том, что оно совсем не дикое легко убедиться. С этого красавца-кургана можно насчитать вокруг ещё десяток. Говорят, этой степи 12-15 тысяч лет, как ушёл отсюда ледник. А сами курганы у нас есть возрастом от 8-10 тысяч лет. Назвав диким, отменили или запретили целую эпоху жизни, обрывая память и корни. А ведь степь – это 40% площади Украины, из которых всего 1% остался непаханым. Прочь уныние, нам ещё много куда нужно успеть

!
Тем более, если следующий маяк виден на горизонте. Выбираю направление и продолжаем путь роскошной степью. В низинке вышли на грунтовку, тянемся по ней. Этот курган повыше и выглядит некопаным. Когда-то на таких могилах стояли казацкие дубовые треноги, которые служили наблюдательными пунктами. В случае опасности наготове была смола и сушняк, чтобы дымом или огнём уведомить ближайшую такую точку. Помните такое во «Властелине колец»? Кстати, село Маяки на Донце именно потому так и назвали. А вот Саур-Могилу сегодня не видать, далёкий туман стоит в воздухе. Ох, как хочется в холодный ручей! Потому, не мешкая, сворачиваем заросшей грунтовкой, чем дальше, тем более исчезающей. И когда колёса нашли первую тень, пришлось латать камеру Сергею. Дальше продолжаем крученый спуск по некогда дороге. Гряда обнажает известняковые скалы, а взгляд ложится на лесную даль, растущую с берегов Орловки. Вон вдали узнаём село Пилигрии на пару хат. Скатываемся в яр. Здесь останавливаемся у крепкого дуба. Когда-то дуб был почитаем нашими предками, сохранив уважение и память в песнях, сказках и вышивке.
Поздоровавшись с дубом, продолжаем торить путь в траве выше роста, пока не вышли к долгожданному ручью. Вода в нём действительно холодная. Самое время поплескаться и полежать в ней. Чтобы не стать лёгкой добычей комаров, чуть поднимаемся и располагаемся на обед. Сегодня путь упрощается – нижнее направление запахано крупным отвалом, придётся пройти верховым грунтом. Что-то ещё должно оставаться и на будущее

. Зато скальные «хребты дракона» и противоположный берег отсюда хорошо видны. Миша и тут уверенно едет в гору.
В этих местах проникаешься благодарностью за все красоты, вознося руки вверх. На верховой развилке уходим вниз, выкатывая к скальному козырьку над лесом у р. Орловки. Это магия: верхушки деревьев у ног, к краю стелется степь, кажется, стоит лишь оттолкнуться и взлетишь. Продолжаем спуск в Русско-Орловку, известную также в народе как Крипаки. Такое имя тут с тех пор, как местный пан обменял пять крепостных на собак. Деревня расположена в живописной долине, окруженной лесами. Речка невелика, хотя рыбы тут достаточно. Как сказывали, ловили её просто подолом юбки. Но и тут в 33-м прокатился смертельным страхом голод. Нынче и голода такого нет, а из 50 дворов осталось 18. Здесь очень любили петь и жили одной дружной семьёй. Когда пришла война, мужчины ушли на фронт. Они, неопытные, полегли в первом же бою под Макеевкой, шагнув в славу родной земли… Это место имеет свой неповторимый колорит, тепло и даже нотки нереальности. В известном колодце вода прекрасна. Традиционно выходит дед. Говорю, что знаю, мол, панскую хату разобрали, окна и камень использовали при строительстве домов. А вот где она стояла – знаю лишь приблизительно. Дед указывает где и добавляет, что раньше была и ветряная мельница, да развалины давно лесом поросли. Будет время, обязательно поищем. А вот фамилию пана запамятовал.
По коням. Сланцевыми ступенями поднимаемся в лес. Чудная грунтовка делит лес: справа – дубняк, слева – хвойник. Набирая высоту, выходим на полёвку. Цвет просто не перестаёт удивлять богатством, такой сеанс ароматерапии. Держим крепче тормоза и несёмся в долину Крынки, меняя степь на сосняк и заросли акаций. Родник в хорошем состоянии, вкус воды заметно улучшился. Вот и речка. Делаем короткую остановку с окунанием в джакузи за камнями. Даже не хочу начинать истории этого места, ещё будет повод. Понимаю, что пора возвращаться. За МТФ в Степано-Крынке недавно брошенная хата обнажила мощный ствол дерева, державший конёк. Такой любую бурю выдержит, а вот отсутствие жизни – не вынес. У памятника партизанам по-прежнему немой отпечаток фундамента красавицы-церкви, разобранной в 1950-е. Отсюда круто вниз к мосту через Крынку. У крайней хаты на углу каменный жернов как оберег и символ достатка. За нею короткий асфальт переходит в грунтовый тягун до самого раскопанного кургана, откуда на спуске удручающая картина промышленных копанок, оставивших здесь свои шрамы. Что ж, что посеем - то и пожнём.
В Покровском магазине приветливая хозяйка. Делаем короткую остановку перед подъёмом в Иловайск. Иловайским начали, Иловайском и заканчиваем. Хорошо подниматься группой – и весело и дружно. За плечами такой день, что прокол у Миши воспринимается как короткая остановка. С каждым километром солнце всё ниже, в голове мелькают картины и запахи степи, тело натружено, ноги почти не замечают перехода с асфальта на грунт. За Зелёным автомобили неуважительно пылят, напоминая, что мы приближаемся к миллионному городу. В роднике на Высоком очередь, берём воду из нижней трубы, вспоминая орловский колодец. У объездной смазываю оба кадра со счастливыми лицами, но день уже отпечатался в нас.
Спасибо всем за понимание и поддержку моих колёсных направлений, спасибо, что позволили поделиться своим счастьем. Уж извините, что много букв, срезал, всё, что мог. Ну не равнодушен я к этим местам. И приглашайте, катайте и показывайте свой край. Ведь всё, что нам нужно - у нас уже есть

!